Чтобы узнать подробности, «ВТ» связалась с одним из координаторов инициативной группы по защите животных в Твери, Юлией Островской. И вот что она рассказала.
– Зоозащитники занимаются только кошками и собаками, или в вашей практике были случаи с экзотическими животными? И что скажете по редкие породы собак и кошек?
– Прежде всего помогаем собакам и кошкам, потому что имеем большой опыт в этом. Но был случай, когда нас просили помочь бездомной вислоухой свинье. Люди случайно наткнулись в лесу на свинью. Видимо, кто-то взял мини-пига, тот внезапно вырос в огромного стокилограммового хряка, и хозяева, не зная, что с ним делать, выбросили его на вольные хлеба. Это несчастное создание жило в посадках, не понимая, что ему есть. Тогда мы связали добровольцев с центром помощи, куда животное взяли. Свин оказался очень умным, благодарным, добрым – целовал спасителей, которые его забрали из леса.
А на улицах Твери очень много породистых животных. Порода никогда не защищала от бездомности. Сейчас, например, Тверь полна бездомных хаски. Самое страшное – это мода на породу. Как только она возникает, все идут покупать себе далматинцев, хаски, британцев… Принесли хаски в квартиру и поняли, что с ними жить невозможно, потому что это северные собаки, с которыми нужно бегать, чтобы они потратили свою энергию, не справились. В итоге на каждом шагу бездомные хаски, от маленьких двухмесячных щенков до взрослых животных. Несколько мэйн-кунов сейчас в группе проходит. Пруд пруди шотландских вислоухих, британских, абиссинцев находят.
– Какие запоминающиеся истории происходили за время вашей работы?
– Самый сложный, уникальный случай – когда собаке отрезало поездом верхнюю челюсть. Ни мы, ни хирург не знали, как вообще она дальше сможет жить, потому что это был новый опыт. Собака пережила три пластические операции, ей буквально слепили новый нос – с его помощью она теперь чувствует все запахи. На сегодня хорошо всё ест, даже грызет кости. И в целом ничем не отличается от обычной собаки, кроме как оригинальностью внешнего вида. Но я помню, как от меня шарахались соседи, когда я выходила гулять с Евой. И тем не менее, Ева нашла дом. Это история про красоту, которая в глазах смотрящего.
Реабилитировали Стрелку, которую сбила машина на АЗС. Потом она тяжело заболела инфекцией, но мы всё преодолели, научили ее домашнему этикету. Сейчас она суперсчастливая собака, которая живет у людей в частном доме в Бежецке, есть друг-овчарка. Обожает детей, кошек, собак. А водителя, сбившего когда-то Стрелку, на год лишили прав. Или вот котенок Флинт незаметно для людей забрался под капот машины, двигатель завелся, и его всего перемолотило, полголовы снесло. У него даже нельзя было взять кровь на анализ – настолько серьезной оказалась кровопотеря. Даже мы не верили, что он выживет. Но он выжил, а сейчас скачет как конь довольный, живет в доме с еще двумя кошками.
– Как проходит восстановление животных после улицы?
– Бездомные беспородные, как правило, крепче иммунитетом. Когда мы берем уличное животное, какое-то время приводим его в порядок. Это условно две недели карантина, чтобы посмотреть, нет ли каких-то инфекций. Обычно это проявляется уже в первые две недели. Потом проходит обработка от внешних и внутренних паразитов. Прививка, стерилизация – и животное готово. А так в разном состоянии находим.
– Что скажете о догхантерах – есть они в Твери?
– Безвозвратный отлов практиковался. Под него попадали, как всегда, самые социализированные и спокойные собаки. Год от года количество голов, подлежащих отлову, только росло, но убийство никогда не решает проблему. В последнее время активизировались собаконенавистники – из-за отравы, которую они раскидывают, гибнут в первую очередь домашние животные. Дикие намного умнее и хитрее.
– Как определяется агрессивность собак? Что их ждет после отлова?
– Единой утвержденной на уровне правительства методики определения агрессивности собак в России не существует. Поэтому агрессивность определяется исходя из опыта ветеринара. Бывают разные виды агрессии: мотивированная страхом, защитой потомства. По закону, агрессивные собаки, если попали в приют, должны там и оставаться. Но их могут брать для охраны территории, где нет массового контакта с человеком. Тем не менее и такие собаки способны меняться, но для этого нужно приложить очень много усилий. В приюте «Преданный нос» есть кане корсо – пес, который был крайне агрессивным, когда его нашли. Его ловили с использованием наркоза, потому что не подойти было к собаке. Но сейчас благодаря заботе и занятиям с кинологом он уже дает подходить к себе и даже фамильярничать.
Дикие собаки, которые не опасны для людей, должны быть выпущены обратно в среду обитания. Туда, где есть какая-то кормовая база, где они сосуществуют с людьми и другими животными. Потому что, если оттуда их изъять, придут другие собаки или дикие животные, как это было в Москве, когда в город начали приходить лисы.
– Действует ли на данный момент в Твери приют для бездомных животных? Как организуется их отлов и их содержание?
– Региональную ассоциацию зоозащитников, которая должна была объединить четыре НКО и заниматься бездомными животными, не запустили весной 2022 года в силу объективных причин. Но она начала функционировать в формате «НКО содержат в приютах, отлавливает управление ветеринарии Тверской области». В Твери открыт приют, курируемый фондом «Love animals», ловят животных в городе специалисты Горветполиклиники. Приюты должны были и будут обслуживать близлежащие муниципалитеты. Наша инициативная группа их не содержит, хотя и стояла у истоков самой схемы работы с животными, которую потребовалось создать после того, как вступил в силу Федеральный закон от 27 декабря 2018 года № 498-ФЗ «Об ответственном обращении с животными».
Построить приют длительного проживания для собак и кошек невозможно, потому что проблема бездомных животных глобальная. Пока не будет установлена ответственность владельца за выброшенное животное, пока всех животных не зарегистрируют и не чипируют, мы так и будем разбираться со следствием, а не с причиной. Нужно опираться на опыт других регионов, например, Нижнего Новгорода, где проблему решают успешно и число бездомных животных сократилось. Они давно начали работать с маленькими приютами по принципу ОСВВ: отлов, стерилизация, вакцинация, выпуск. Приюты не для того, чтобы избавиться от своей собаки, как это делают некоторые люди. Их создают, чтобы прекратить неподконтрольный рост числа бездомных животных.
– Есть эффект от передачи полномочий по обращению с бездомными животными на региональный уровень?
– Гораздо проще взаимодействовать, организованно выстраивать работу. Везде все одинаково, единый заказчик упрощает весь процесс, в том числе законодательно. До этого никто не отслеживал, как с этим обстоят дела, и всё происходило по-разному. В Рамешках, к примеру, был построен якобы приют для собак, где до 2017 года сжигали убитых в Твери животных. Мы тогда невероятными усилиями его закрыли. Так что хорошо, что зоозащита теперь с регионом. Инициативная группа активно помогает, продолжая программу стерилизации уличных животных, наши волонтеры стараются ловить самых диких собак, за которыми иногда приходится «бегать» месяцами.
– Насколько часто приходится сталкиваться с безответственными хозяевами, желающими взять питомца? В чем чаще всего проявляется халатность: неправильное кормление, самовыгул или еще как-то?
– У нас есть черный список «любителей животных», которым не стоит доверять их ни в коем случае. Мы отдаем питомцев по договору ответственного содержания, где стараемся прописать основные правила для нового хозяина и его обязанности, задаем вопросы. И оказываем содействие в дальнейшем: нам всегда можно позвонить, если что-то случится, нужна какая-то консультация или помощь. На самовыгул стараемся не отдавать никогда. Для кошки и собаки в городе он равносилен смерти. Кошек отдаем только туда, где есть защита на окнах – не антимоскитные, а специальные укрепленные сетки. Дело в том, что любопытство не одну кошку сгубило во время микропроветривания. Кошка забирается на створку окна, может застрять, и под силой тяжести постепенно опускается вниз и умирает мучительной смертью.
– Как, вы полагаете, необходимо бороться с этой халатностью?
– У нас есть программа «Просвещение». Мы пытаемся разговаривать с людьми разного возраста о важности ответственного обращения с животными, много работаем с детьми – ходим в школы и проводим «Уроки добра» для малышей и старшеклассников, чтобы прививать ответственность как норму с детства. Плюс мы организуем социальные рекламные кампании. В 2021 году мы впервые повесили баннеры по Твери и региону на тему стерилизации, тех же «коробочников», волонтеры раздавали листовки. Нам удалось уговорить нескольких хозяев стерилизовать своих кошек – и это тоже победа.
Рассказ этот был бы неполным, если бы мы не обратились к другой стороне и не узнали, как проблему безнадзорных животных решает муниципальная власть. Много лет этим вопросом занимается депутат ТГД Дмитрий Нечаев, он участвовал в создании нового собачьего приюта в Больших Перемерках по соседству с приютом БФ «Love Animals», им и было решено передать территорию в безвозмездное срочное пользование.
– Дмитрий Леонидович, у вас очень богатый опыт зоозащитной деятельности. Что самое важное было сделано за это время?
– Если брать длительный период, невозможно выделить что-то одно, потому что всё развивалось поступательно: созревало наше общество, изменялись условия, возможности. Начиналось еще с приюта на Пожарке. Были у нас яркие, энергичные личности в зоозащитном движении, которые внесли свой вклад: Валентина Елисеева, Виктор Астафьев. За последние годы ключевым моментом стало принятие Федерального закона №498-ФЗ, где прописали обязательное наличие приюта. Я очень долго с моими единомышленниками работал над вопросом его организации, абсолютное большинство депутатов отнеслось к проблеме с пониманием. Но этого было мало. Одной из самых существенных преград стала нехватка средств.
В итоге удалось найти относительно небольшую сумму из фонда экономии в 2017-2018 годах. И мы создали по соотношению цена-качество самый эффективный проект, который позже отметил депутат Госдумы Владимир Бурматов, в то время председатель думского комитета по экологии и охране окружающей среды, также погруженный в проблему безнадзорных животных в городах. 3,5 миллиона рублей пошли на строительство, и все-таки это было полдела. Потребовалось сформировать НКО, передать приют из муниципальной собственности в государственную, выделить ежегодное финансирование с учетом растущих цен. Что-то необходимо было доработать: пробурить скважину, решить вопрос с электричеством, учесть много других нюансов.
– Какой вам видится идеальная ситуация в этой сфере?
– Для начала нужны 3-5 лет для того, чтобы купировать размах проблемы – она слишком запущена. Когда у нас хотели построить еще один ландшафтный парк на берегу Волги у Восточного моста, я предлагал сделать площадку, где будет крытый павильон и место для работы с безнадзорными животными в том числе. Но на данный момент самый идеальный вариант – наладить работу в целом, в этом должны быть заинтересованы профессионалы с достаточным, своевременным финансированием этой деятельности и со всесторонней поддержкой профильных структур. И все-таки у нас есть положительная динамика: меньше стало животных на улице, значительно реже бродячие животные за последние полтора года нападают на людей – это фиксируют в госветклинике.
– Важная составляющая – это непосредственно отношение человека к животным. Здесь есть над чем работать?
– Безусловно, есть над чем работать, но позитивные подвижки есть, уровень сознательного отношения к животным повышается. Наш медиахолдинг проводил телевизионный опрос: надо было позвонить в программу и сообщить своё видение решения проблемы с безнадзорными животными – как бороться: гуманным способом или каким-то еще. Причем мы не упомянули конкретно «убийство». Программа набрала максимальное количество звонков. Из 2400 звонков только в 190 случаях допустили какие-то иные способы, кроме гуманного.
Текст: Юлия РОЖКОВА
Фото: Сергей САМЦОВ, инициативной группы по защите животных,
с личных страниц в ВК Островской и Нечаева