14°C В начале октября в Твери произошёл инцидент со студентом ТГМУ, который заставил понервничать горожан, а ещё больше – учащихся тверских вузов. Юноша написал в соцсетях, что хочет повторить в альма-матер пермскую историю с убийством преподавателей и сокурсников. Студенты-медики прочитали послание однокашника и забили тревогу. Утром 1 октября студента задержали правоохранители.
Задержанный объяснил, что не собирался никого убивать, а просто хотел обратить на себя внимание столь оригинальным способом. По нашей информации, в итоге возникли вопросы к психическому здоровью молодого человека. Не вызвал сомнения только тот факт, что на поступок студента повлияла кровавая драма в Перми, когда от рук студента-стрелка погибли 6 человек и ещё 40 получили ранения. Тверскому юноше показался этот опыт вполне удачным и непротиворечивым. А откуда вообще берутся такие мысли в головах у молодых людей?
В России в этом году произошло сразу две трагедии, связанные со стрельбой в учебных заведениях – в Казани и Перми. Людям, которые берут в руки огнестрельное или холодное оружие, часто нет и двадцати лет. Наука не первый год ищет ответы на вопросы: как дети и подростки превращаются в убийц, одержимых чужим страданием, в чем первопричина этих зловещих метаморфоз (и можно ли вообще говорить о таких метаморфозах или все же нет). Особенно пристально ученые разных стран присматривались в последнее время к компьютерным играм, завоевавшим любовь разных поколений. То же самое касается Всемирной паутины, где люди все больше и больше проводят времени.
После стрельбы в Перми 20 сентября 2021 года интернет заполонили статьи с разбором личности Тимура Бекмансурова, его прошлого, его окружения. Психотерапевт Николай Стрелков, старший преподаватель кафедры общей и клинической психологии ПГНИУ в 2009-2016 годах, подчеркивает в своей статье «Пермский стрелок. Причины, решения, размышления»: какое бы тяжелое детство ни было у агрессора, взявшегося за оружие, причина будет крыться в искажениях, возникших в психике.
Главным образом, это отсутствие эмпатии (способности сопереживать другим людям), порождающее социопатов – людей, которые до сих пор представляют большую загадку для клинической психологии и психиатрии. Обостряет ситуацию, по мнению Николая Стрелкова, всеобщее разобщение, наступившее в мире. Люди уходят в себя из-за интернета, закрываются. Если это люди агрессивные, они направляют агрессию внутрь, пока она не накопится в критическом количестве.
Так, Эрик Харрис, устроивший стрельбу в школе «Колумбайн» на исходе XX века, называл себя в своем дневнике «богом». О себе как о боге говорил на допросе Ильназ Галявиев – казанский стрелок.
Стрельба в «Колумбайне» стала своего рода вирусом. Сейчас по сети информация о стрельбе в том или ином месте земного шара разносится моментально. У стрелков появляются подражатели. Но нельзя же запретить интернет, оградить детей и подростков от него, когда в современном мире всё завязано на работе в сети, в том числе учеба? Думается, интернет в большей степени играет роль некоего спускового крючка. Информация о стрелках дает возможность незрелым личностям подумать, что и они право имеют… Не имеют! Лишать другого человека жизни не позволено никому – это провозглашают любые законы общества, формировавшиеся на протяжении тысячелетней истории развития человечества.
Если во времена «Колумбайна» интернет ещё не играл в жизни детей основополагающую, формирующую личность роль, то сегодня он конкурирует и даже опережает влияние семьи и школы. Подростки демонстрируют при общении в интернете феноменальную агрессию и жестокость, которая ничем и никем не гасится. Любое хамство и угрозы остаются безнаказанными и не имеют последствий, что в конечном счете формирует у юных скандалистов мнение, что им можно всё и ничего с ними сделать никто не сможет. Может отсюда возникает мнение о том, что они боги?
Если в итоге молодой человек берёт в руки оружие с вполне конкретной целью забрать чьи-то жизни, то это крайнее проявление извращенного представления об окружающем мире и роли стрелка в нём. Однако чаще чувство безнаказанности и оторванности от реальности выливаются в настоящий конфликт с реальными последствиями, травлю сверстников и прочие девиации и отклонения в поведении. В офлайне, то есть в реальной, не компьютерной жизни, юный агрессор может причинить кому-то вред или сам стать жертвой встречной агрессии. Жизнь из-за глупости и невоспитанности ломается очень легко и просто. Родители и педагоги просто обязаны следить за метаморфозами психики подростка и вовремя его останавливать. Ничего другого общество пока не придумало. Тюрьма, насколько известно, пока не воспитала образцовых членов общества, а только изолировала «особо отличившихся» представителей от него.
А как быть с компьютерными играми? В них дети и подростки тоже погружаются с головой, как и в интернет. Большую популярность имеют игры в жанре шутеры (Half Life, Call of Duty, Far Cry, Doom, Mass Effect и многие другие), хоррор (Resident Evil – элементы шутера в данной серии игр присутствуют, Silent Hill, Outlast). Во всех этих играх и других подобных, здесь не перечисленных, создатели рисуют картины отнюдь не для детских глаз. К слову, именно в Doom играли Эрик Харрис и Дилан Клиболд, убившие в «Колумбайне» 13 человек и ранившие 20. О необходимости проверить наличие этой самой связи между уровнем агрессии школьников и увлечением компьютерными играми просили ученых президенты Билл Клинтон, Барак Обама и Дональд Трамп.
Профессор университета в Оклахоме Пол Линч, один из «пионеров» исследований на данную тему, выяснил, что игры оказывают негативное влияние на подростков, изначально враждебно настроенных. В 2008 году в США вышел масштабный труд «Grand Theft Childhood…» Лоуренса Катнера и Шерил К. Олсон. Авторы обнаружили, что игры со взрослым рейтингом были для детей обычным явлением. 68% мальчиков увлекались подобными играми. Опросы выявили корреляцию: мальчики, игравшие в жестокие игры, имели вдвое больший риск агрессивного поведения по сравнению с теми, кто играл в игры с более низким возрастным рейтингом.
Более агрессивные мальчики выбирают более агрессивные игры. Их агрессия ищет своеобразный выход, так что игры для них, по сути, являются кратковременной терапией. И все же, видимо, только кратковременной. Иначе как объяснить то, что дети продолжают играть, а вспышки агрессии не прекращаются?
Американские военные психологи более радикальны в своих выводах. Дейв Гроссман, написавший книгу «Их можно научить убивать», считает, что компьютерные игры прививают интерес подростков к убийствам, стирают психологический барьер на пути к убийствам реальных людей. «Японским солдатам во Второй мировой войне прививали навыки соединения смерти и страдания с удовольствиями и вознаграждениями», – говорит Дейв Гроссман и сравнивает этот механизм с игровым процессом, который в точности его воспроизводит. Убил кого-то – и получил приятную «плюшку».
Российских исследований на данную тему несколько меньше, оно и понятно: «бум» массшутингов пришелся скорее на 10-е годы уже нынешнего века, в последнее время они особенно участились. Психолог и нейропсихолог, семейный психотерапевт Наталья Наумова склоняется к мнению, что, проводя много времени за компьютером, ребенок постепенно теряет чувство сострадания, ощущение реальности. Он начинает воспринимать жизнь как механический процесс. Появляется убеждение, что за аморальное действие может ничего не последовать. Отсюда и берется ощущение, что насилие – это ерунда. Наталья Наумова добавила, что младшекласснику нужно проводить в видеоиграх не более 40 минут в день, подростку – не более полутора часов.
Но, несмотря на разнящиеся мнения, психологи и психотерапевты все же солидарны в одном: говоря о способах вытянуть ребенка из болота агрессии, специалисты напоминают о важности здорового психологического климата в семье. Ребенку, особенно нелюдимому, уходящему в виртуальное пространство, нужно общение, в первую очередь с близкими людьми. Поэтому родители должны наладить с ребенком связь, если таковой нет. Ругать какую-либо игру – заведомо провал, чадо может лишь отдалиться в ответ на такое действие, замечает кандидат медицинских наук, доктор психологии Антон Бичун. Родители могут поинтересоваться игрой, узнать про нее что-нибудь, что ребенок сам с интересом им расскажет. Если взрослые сочтут игру действительно неуместной для «нежного» возраста, то они могут обсудить с ребенком другие игры, которые понравятся ему. Открытые, искренние отношения с подрастающим поколением – ключ к победе над агрессией. Может быть, локальной победе, в пределах семей, но все-таки победе.
Конечно, если речь идет уже о психических расстройствах, одним общением не обойтись: ребенку нужна помощь специалиста. При повышенном уровне агрессии его следует оградить от проявлений жестокости на мониторе. Детей с повышенным порогом возбудимости тоже лучше не нагружать компьютерными играми.
Как справедливо отметили 3 июня 2021 года на заседании ВЦИОМ, посвященном проблеме массшутинга в России, необходимо лечить саму «болезнь», а не ее «симптомы». Перед этим ВЦИОМ провел опрос, в ходе которого россияне отметили главные пути предупреждения вооруженных нападений. Больше трети ответов касались работы с детьми в школе. 17% от числа респондентов отметили, что в семьях родители должны уделять детям повышенное внимание. Вариант «усилить охрану в школах» набрал 27%. Из результатов опроса следует, что социальное взаимодействие с детьми в школе и в семье, усиленная охрана в учебных заведениях – залог безопасности.
Юлия РОЖКОВА
