15°C Коренную тверичанку Марию Серафимовну Молчанову с полным правом можно назвать свидетельницей века. Пережила эвакуацию, тяжелые военные годы, а затем долго и плодотворно трудилась в мирные годы.
Наша встреча состоялась в отделении дневного пребывания для пожилых граждан и инвалидов Тверского комплексного центра социального обслуживания населения. Мария Серафимовна живо и обстоятельно рассказала историю своей семьи, ставшую частицей истории нашего края.
«У самовара я и моя Маша»
Она родилась в Калинине 16 января 1936 года, в семье Никитиных-Карцевых. С самого рождения проживала в доме №20 по улице Медниковской, который принадлежал еще матери ее отца. Живет здесь она и сегодня. Сохранилась купчая на этот дом, датированная 1883 годом.
Из ярких детских воспоминаний Марии Серафимовны – бабушкин самовар. Даже не самовар, а самоварчик – 15 сантиметров в высоту, на две чашечки. Для его розжига использовали шишечки с растущей во дворе сосны (она и сейчас цела). Бабушка разрешала пить чай из своего самовара, только если внучки слушали Евангелие и Псалтирь. Самоварчик и поныне находится в рабочем состоянии.
В 1941 году, когда немцы заняли город, семью эвакуировали.
– Мой дед работал на кирпичном заводе, там ему дали лошадь с подводой, чтобы можно было вывести семью из города, – вспоминает Мария Серафимовна. – Запомнилось: мы сидим на телеге – я, бабушка, младшая сестра Ксения, два мальчика, наших родственника – а навстречу идет очень усталый народ в гимнастерках. Тогда нашим войскам приходилось отступать.
Дед лошадью управлять не умел. Он ей: «Но! Но!», а она ни с места. Оказалось, что лошадка понимает только нецензурную лексику. Пришлось деду, студенту Петербургского университета, перейти на знакомый кобылке язык. Услышав заветные слова, она тронулась в путь.
Из Калинина большая семья Никитиных-Карцевых выехала в направлении Кимр, обосновавшись в деревне Незденово, где и провела два месяца эвакуации. Та самая лошадь работала в колхозе, но туда ее все же не забрали, справедливо рассудив, что она – собственность кирпичного завода и пригодится на родном предприятии. Эвакуационный быт был, конечно, трудным. Мария Серафимовна помнит, что мыться приходилось в русской печке. Отец (он был инвалидом, в детстве попал под первый в Твери трамвай, и ему отрезало полстопы) уходил в Кимры на заработки.
Когда вернулись в Калинин, с радостью обнаружили, что их дом уцелел. Судя по всему, немцы устроили в нем что-то вроде столовой или продовольственного склада: на чердаке осталась лежать замороженная часть лошадиного крупа. И это очень выручило семью – мама строгала мерзлую конину, которой и питались.
– Впоследствии чего только не ели – варили щи из крапивы, выпекали оладушки из картофельных очисток, – говорит Мария Серафимовна. – Но все равно чувство голода было постоянным. Во время войны город выделил участки под огороды, потом на этом месте появится 513-й комбинат. На огороды ходили пешком, там сажали картошку. Каждую картофелину разрезали на несколько частей, по количеству глазков. В 1947 году, когда отменили продуктовые карточки, казалось настоящим чудом, что можно пойти в магазин, купить 100 граммов хлеба и тут же его съесть…
В первую же военную зиму заборы в центре города были сожжены, поэтому за водой на соседнюю улицу ходили через дворы. Однажды мама пошла через двор напротив нашего дома и увидела, как женщина, плача, раскапывает сугроб. Оказалось, что во время наступления немцев на Калинин ее сын был ранен, не сумел уйти с отступающими советскими войсками и еле-еле добрался до своего дома, не зная, что здесь расположились немцы. Его схватили и расстреляли у мамы на глазах, тут же, во дворе. И она тогда зарыла его глубоко в сугроб.
Как-то, гуляя, Мария увидела в окне одного из домов свою куклу Любу, которую прежней хозяйке по первому требованию безропотно отдали. А мама таким же образом вернула свое пальто, которое обнаружила надетым на одной из горожанок… А вот пианино вернуть не удалось – его увезли немцы.
Вскоре открылся детский сад, куда стала ходить девочка, в это же время она начала обучаться музыке (первые уроки давала мама). Впоследствии, помимо обычной школы, Мария посещала и музыкальную.
– Одно из моих самых страшных воспоминаний тех лет – сразу после освобождения Калинина бабушка привела меня на площадь Революции, где ликвидировали немецкое кладбище, – свидетельствует наша собеседница. – Трупы и части тел вытаскивали ковшом и швыряли в кузова машин.
Наручные часы – это «Счастье»
После освобождения Калинина и в первые послевоенные годы родители Марии и Ксении трудились в областном радиокомитете, размещавшемся в одноэтажном здании напротив хлебного магазина на улице Урицкого. Отец был начальником технического отдела. По воспоминаниям Марии Серафимовны, он мог сам собирать телевизоры, что считалось диковинным, уникальным умением. Серафим Николаевич Никитин-Карцев был награжден значком «Почетный радист СССР».
В ту пору Калининское радио широко вещало на область, транслировались театральные спектакли. Магнитофоны были установлены в оркестровой яме, куда порой пускали сестер Марию и Ксению… В 1948 году Мария участвовала в спектакле Калининского драматического театра по только что написанной пьесе Петра Павленко «Счастье». На актерские гонорары 12-летней Маше купили наручные часы, а на крышке их отец выцарапал: «Счастье».
Председателем радиокомитета работал хороший организатор Иван Васильевич Плохов. Его усилиями была создана студия, оснащенная всей необходимой аппаратурой. Семья Никитиных-Карцевых была тесно связана с руководителем комитета. Пока не открылся детский сад, детей брали на работу. Как вспоминает Мария Серафимовна, в радиокомитете было так холодно, что работали в пальто:
– В студии стоял рояль, на котором я готовилась к урокам по музыке. Но было так холодно, что закончилось все отмороженными пальцами.
На смену Плохову пришла Августа Николаевна Ульянова, при которой радиокомитет стал играть значительную роль в культурной жизни города. Мама, Ариадна Иосифовна, работала в радиокомитете редактором художественного и детского вещания с 1942-го по 1950 год. Мария Серафимовна бережно хранит ее трудовую книжку. Со сменой руководства радиокомитета – его возглавил известный писатель Василий Камянский – родителям пришлось уйти. Прожили они недолго. Отец умер в 53 года, мама – в 58.
Андрей Дементьев, Александр Масляков и другие
Мария мечтала о профессии учителя. Когда подошло время, она поступила в Калининский педагогический институт, который окончила в 1961 году. Полученный диплом давал право преподавать историю, русский язык, литературу. Но найти работу в школе оказалось практически невозможно. И Мария Серафимовна вместе со своей подругой, тоже выпускницей пединститута и тоже, как и она в ту пору, молодой мамой (поэтому и получили так называемый свободный диплом, без распределения) каждый день ходила в РОНО, надеясь все же найти работу по специальности. В результате удалось устроиться воспитателем в детский сад №100, что на Речном вокзале. Впоследствии Мария Серафимовна трудилась на открывшемся в пединституте спортивном факультете. И это место вовсе не было случайным: она была девушкой активной и спортивной, в школьные годы занималась фигурным катанием. (К слову, по-настоящему серьезных успехов в этом красивом виде спорта добилась ее младшая сестра, Ксения Серафимовна Никитина-Карцева, которая дважды становилась чемпионкой РСФСР).
С большой теплотой Мария Серафимовна вспоминает работу в областном хоровом обществе, где она трудилась в течение 11 лет. Это было время, когда были очень популярными фестивали ВИА. При хоровом обществе действовал лекторий, с которым она вместе с коллегами ездила по школам города и области, Дворцам культуры. Среди тем были такие: «Ленин и музыка» (к 100-летию со дня рождения вождя пролетариата), «Тебе, современник!» – эта тема была посвящена советским писателям и композиторам. В то время хоровое общество тесно сотрудничало с коллективом Калининского музыкального училища, студентами-выпускниками, мероприятия проводили сообща.
Также была разработана тема «Поэты и композиторы Тверского края». Рассказывали о Михаиле Суворове, Андрее Дементьеве, Александре Гевелинге. Кстати, Дементьева и Гевелинга Мария Серафимовна помнит совсем юными, 16-летними. Позднее Дементьев часто приезжал в родной город на фестивали, которые отдел культуры и обком комсомола устраивал совместно с хоровым обществом. Ведущим фестивалей был Александр Масляков, основатель движения КВН, впоследствии известный телеведущий.
Дементьев не раз приезжал в Калинин с молодым человеком по имени Женя – впоследствии он стал известным композитором Евгением Мартыновым.
– Это было интересное время, как для нас, так и для города в целом, – делится Мария Серафимовна. – Музыкальные встречи были очень популярны.
Хоровое общество возглавлял Виктор Иванович Шиков. В довоенные годы он работал учителем начальной школы, а во время войны был разведчиком. Когда наши войска были в Берлине, руководил Домом офицеров в немецкой столице. Позднее возглавлял Дом офицеров в Калинине. Здесь проходили концерты нашего прославленного земляка Сергея Лемешева. Число желающих попасть «на Лемешева» было очень велико, билеты доставались далеко не всем. После концерта в Доме офицеров открывались окна, и Сергей Яковлевич долго пел «на улицу», так что его слышали прохожие. Под окнами толпились люди – трамваи останавливались и пассажиры выходили, чтобы послушать гениального певца.
Свой трудовой путь Мария Серафимовна завершала в НИИ приборной автоматики, где работала в библиотеке. А ее сестра, завершив блистательную карьеру фигуристки, стала кандидатом технических наук, членкором Академии космонавтики, была награждена медалью Гагарина. Но это уже тема для нашего следующего повествования…
Святослав Михня
Фото из архива М.С. Молчановой
