10°C В завершении Года семьи Тверской академический театр драмы выдал тематическую премьеру – спектакль-дайджест «Анна Каренина».
Трехчасовой сценический «пересказ» романа Льва Николаевича с двумя антрактами – действительно краткий и динамичный. Премьера состоялась 26 октября, и в среде театралов прокатилась волна бурного его обсуждения. Что уже однозначно можно отнести к достоинствам постановки.
Действие открывает современный танец с зонтиками. Подобный номер в разных вариациях встречается регулярно в театральных постановках. Здесь, надо признаться, удивил. Лично меня – по-хорошему. Он настроил на стилистику спектакля – динамичность с одной стороны, безнадежный ливень, лейтмотивом звучащий во время спектакля – с другой, ироничную трактовку происходящего, несмотря на его предсказуемый трагизм.
Такая массовка регулярно будет появляться на сцене, создавая фон для главных героев. Общественное мнение, подстегивающее события, дающее им оценку, выносящее приговор. Оно искусственно-притворно, с нелепо-театральными жестами и перестановками. Этот прием помогает ускорить действие, не выводя крупным планом отдельные сюжеты и диалоги, сжимая пружину повествования.
Ту же функцию выполняют достаточно статичные декорации. Если в некоторых спектаклях постоянно летают по сцене стулья, лавки, меняются интерьеры, то здесь в одном и том же пространстве одновременно – и бал, и дом Карениных, и поезд. Это позволяет быстро переходить от события к событию, а свет, звук, спецэффекты выстраивают границу между ними.
До появления главных героев, как и у Толстого, на сцену выводятся Стива Облонский (Евгений Романов) и Константин Левин (Андрей Недельский). Один – обаятельный, вальяжно-добродушный, другой – резкий, искренний. Характеры прописаны живо и узнаваемо, а московские обычаи, уклад дома – карикатурно напыщенно. Как рота почетного караула, двигаются официанты в осознании важности выполняемой ими функции. Есть не для того, чтобы жить и дело делать, а жить, чтобы есть, – Левин по-своему озвучивает эту народную мудрость, посмеиваясь и удивляясь городской пустоте бытия.
Такая карикатурность в ряде мест веселит зрителя и выглядит хоть неожиданной, но уместной. Напряженный диалог Анны с Вронским на станции, продуваемой сильным ветром – а за их спинами люди борются с потоками воздуха; женщина, взялась за ручку тяжелого чемодана, стоящего на земле, и… взлетела параллельно платформе. Почти Марк Шагал.При таких обстоятельствах серьезность разговора главных героев и их самих ставится под сомнение.
Но есть места, где юмор вызывает лишь недоумение. Периодически по сцене носят разные портреты – этакие пародии на героев. Или стрельба, несколько раз устраиваемая на сцене, должна, видимо, подчеркнуть силу эмоций героев. Однако в основном обескураживает. Долли (Елена Филатова) вызывает сочувствие, когда она давится рыданиями и бессильно опускает руки, понимая, что ей придется смириться и принять неверность мужа, и смешит, когда она выскакивает и с несвойственным ей темпераментом начинает палить. Получается, будто героиня – два разных человека.
Цельный образ у Кити (Дарья Щербакова). Она-то как раз соответствует своему романному персонажу. Мила, непосредственна, правдива (это лейтмотив ее описания у Толстого), на протяжении действия превращается из девочки в мать. Героиня спектакля соответствует своему книжному прототипу.
Но конечно, любопытно, какими предстают главные герои в интерпретации режиссера, художественного руководителя театра Дмитрия Петруня.
Узнаваемо и сильно подан Каренин (Александр Крайнов). Его эмоции почти всегда – внутри. Их клокотание заметно лишь по опосредованным деталям. Зато, когда прорываются наружу, чувствуется, какой надрыв у человека. Понравилась сцена болезни Анны (слышала противоположное мнение). Здесь ход спектакля замедляется. В абсолютном молчании обманутый и отвергнутый муж деловито и бесстрастно ухаживает за умирающей супругой: долго натягивает веревки по сцене, развешивает белые простыни, носит ведра с водой. В это время другой, от которого она родила ребенка, нервно убегает (он здесь лишний) и стреляется (неудачно). По-моему, сильное решение сильного момента.
Что касается Вронского (Андрей Смирнов) – он весь насмешка. Начиная с внешнего вида – отсутствие усов, повышенная кучерявость. Казалось бы, странный выбор исполнителя, но это намеренная странность: стало известно, что режиссер специально для этой роли дал задание актеру сделать химию. Создатель спектакля явно хотел возбудить зрителя. Это удалось – никто не спал. Но принять такую трактовку героя тоже многие отказались. Мелковат. Танцует, правда, хорошо.
Ну и, наконец, Анна (Екатерина Юркова) – выразительная роковая женщина, энергическая, как про нее в романе часто говорит Толстой. Но не Каренина. По крайней мере вначале – точно не она. С первых сцен от героини веет какой-то порочностью, она уже лживая (когда мирит Долли с мужем), неискренняя. И потому никакой борьбы с соблазном в ней не происходит. Она давно готова. При этом Анна, безусловно, звезда, сияющая ослепительно. И сгорающая феерично. Крушение ее жизни и всего мира, когда на мелкие куски разлетается железнодорожная платформа – мощный финальный аккорд. И не смотря на все нарочито выделенные насмешки по поводу этой истории, заканчивается она действительно трагично.
Дмитрий Петрунь, в принципе, создал спектакль-провокацию. Чего, видимо, и хотел. Волнение из зрительного зала вылилось за пределы театра, на реальные и виртуальные дискуссионные площадки. Однозначной оценки нет. Констатируем: интересно получилось.
Возрастное ограничение: 16+.
Татьяна Иванченко
Фото: Владимир Карташов
