19°C В Тверском областном академическом театре драмы – премьера. Продолжающая сезон романов. После Толстого, Булгакова, Иванова на десерт был припасен Достоевский. Итак, на сцене – остросюжетная психологическая драма «Преступление и наказание» (16+).
Знаю почитателей таланта Федора Михайловича, особенно выделяющих «Преступление и наказание», которые принципиально не смотрят никакие постановки по мотивам этого произведения. Для них оно неприкосновенно. Тоже люблю автора. И к версиям его романов на сцене отношусь осторожно. Должна признать – для меня встреча с Достоевским на премьере в тверском театре драмы состоялась. И атмосфера, и герои – узнаваемые, его.
Уж сколько раз миллионы людей вместе с Раскольниковым блуждали в его внутренних лабиринтах, где он искал ответы: имеет ли право убить, Наполеон ли он, вошь ли неприятная старуха-процентщица. И вот опять с подачи режиссёра-постановщика Александра Павлишина
история разворачивается заново – и опять захватывает. При кажущейся очевидности ответов путь к ним витиеват: внутри каждого персонажа, в их взаимодействиях друг с другом. Как и путь к Богу.
Зрителя сразу затягивают в бред и хаос, творящийся в душе главного героя. Как канат, который, обвиваясь петлей, тянет героя в пропасть. Он упирается, пытается перерубить топором, но... Ощущение, как у человека, боящегося высоты, но вынужденного идти по краю обрыва или крыши. Ему легче броситься вниз, расколоться, чем дойти до конца тропы, уцелеть. Расколется ли Раскольников? И сможет ли после этого собраться?
На поддержание психоделического состояния работает всё. И декорации замкнутого лабиринта, то раздвигающегося в площадь, то дробящегося на клетки-закутки; проекция этого же пространства на стену, дающая возможность увидеть невидимое; и серо-мутная цветовая гамма (художник-постановщик и художник по костюмам Мария Утробина, Москва; художник по свету – Евгений Виноградов, Москва), и музыка (музыкальное оформление – Иоланта Мельникова, Александр Савченко). И многочисленные мятущиеся силуэты, эмоциональная надрывность хореографии.
Выразительны найденные пластические решения (режиссер по пластике – Артур Ощепков, Москва). Пластика – еще один язык спектакля. В массовых сценах заняты студенты Тверского колледжа культуры имени Н.А. Львова (руководитель курса – А. Павлишин) и учащиеся Театральной студии имени народного артиста России А.А. Чуйкова). Они проходят лейтмотивом сквозь спектакль. В них – очевидные символы: удушающие веревки, несвобода, огромный топор, наполеоновская шапка, тема креста.
Пластика отличает и отдельных героев. Старуха процентщица (Яна Голубева) пугает своими плавными, вкрадчивыми, обволакивающими движениями.
Погружение в бессознательное в спектакле так сгущает атмосферу, что нечем дышать. А «Всем человекам надобно воздуху, воздуху-с...» – говорит циничный, преступный и откровенный, способный к широким жестам и широким поступкам Свидригайлов (Александр Крайнов). Чему вторит противоположный ему персонаж – Порфирий Петрович (Константин Василенко): «Вам теперь только воздуху надо, воздуху, воздуху!» Расследуя преступление, он ведет игру, испытывает азарт. Но за этим не только поза и самолюбование. «Миколку я вам не отдам», – сказано совсем по-другому. Не должен страдать невинный, несправедливо это. Не по-Божески.
Детективная линия – всего лишь пунктиром обозначенный маршрут спектакля: завязка-замысел, его реализация – само убийство, развитие действия – поиск преступника и его метания, развязка… Остросюжетность здесь не главное. Перцу хватает и так – в самих характерах, в выборе, который каждый делает, в соблазнах, которым противостоят или поддаются герои.
Тверской Родион Раскольников (Александр Муста) просто сошел со страниц романа. Нервный, дерганый, угловатый, раздражающий, пугающий и одновременно вызывающий жалость, симпатию. Он органично держит уровень напряжения на протяжении всего спектакля. Молодой человек, бывший студент загнал себя в тупик безысходности своею бездеятельностью и теорией. Она стала его делом («хоть бы делом занялись», «я делаю, думаю!»), больше ничего. Любовь матери (Ирина Погодина) его тяготит (слишком большие надежды, слишком большая ответственность). Закамуфлированная жертвенность сестры Дуни (Аполлинария Михайлова) бесит.
При такой погруженности в себя Раскольников болезненно чуток к людям, как рентгеном просвечивает их. Он остро чувствует подлость. Впервые видя Лужина (мерзкий господин убедительно сыгран Александром Курловым), Раскольников физически ощущает его низость, бесцеремонно спускает с лестницы. Вроде бы пока еще можно подумать: это удачная партия для Дуни, сам-то брат не может ничем ей помочь. Но нельзя идти на такой компромисс. Дуня – гордая и сильная, ее надо освободить от обязательств перед ним.
Родион знает, кому можно доверять. Единственный друг Разумихин (Сергей Грищенко) – простодушен, все его переживания – как на ладони. Он прям и точен в высказываниях («чего-чего, а деловитости в нашем поколении нет»), он не оставит сестру и мать своего товарища.
Раскольников видит в людях и свет. Даже под слоями грязи. Случайная встреча с Мармеладовым – горьким пьяницей со сладкой фамилией, глубоко сыгранным Залимом Мирзоевым – открывает ему душу и этого человека, и его родных. Несчастной, озлобленной, ищущей справедливости Катерины Ивановны (Дарья Плавинская). И особенно Сони (Арина Вячина) – милой, робкой и очень сильной своей верою. Соня, ушедшая ради близких в публичный дом, приведет его к Богу. Она не отвернется, не перестанет любить, верить.
В очередной раз видим – чтобы классика звучала современно, не нужно переносить героев в интерьеры и костюмы нашего времени. Важны лишь смыслы.
Финальная сцена, в которой Раскольников с усилиями раскручивает вокруг себя весь мир – кровать (часто оказывающуюся в центре событий) и готового сорваться с нее человека (Никита Тарасов, представший во многих ипостасях. В том числе Миколки, на которого можно все свалить, и маленького Наполеона, вкладывающего топор в руку главного героя, и персонажа из сновидений). Родион крутит мир. Он действует. Время теорий прошло. Наступает время жизни.
Татьяна Иванченко
Фото: Олег Метлин
